Указом Папы Римского Бенедикта XVI новым главой Минско–Могилевской архиепархии Римско– католической церкви в Беларуси назначен архиепископ митрополит Тадеуш Кондрусевич, до того долго работавший в России. Однако Его Эксцеленция — человек для Беларуси не чужой. Здесь, на Гродненщине, он родился и вырос, здесь служил несколько лет. Зерна духовности, посеянные с участием Тадеуша Кондрусевича, дают свои всходы... О том, с какими мыслями и чувствами новый глава Минско–Могилевской архиепархии возвращается в Беларусь, его интервью нашей газете.— Говорят, нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Как вы думаете, ваше возвращение подтвердит эту мысль? Ведь все–таки «река» своя, хорошо знакомая, где известны даже самые коварные течения, подводные камни, отмели?
— Действительно, ранее некоторое время я служил Апостольским Администратором для католиков Беларуси. Теперь возвращаюсь в Минск. Возвращаюсь, как вы говорите, в ту же «реку», но наполненную качественно другой «водой». Потому что 16 лет — большой срок. Тем более 16 лет такого бурного времени, перехода от одной системы к другой и одновременно периода возрождения и становления Церкви, Костела — как в России, так и в Беларуси. В 1989 — 1991 годах, когда служил в Беларуси епископом, мы только начинали: катастрофически не хватало священников, храмы необходимо было восстанавливать, требовалось срочно создавать семинарию...
Сегодня Церковь, Костел крепко стоит на ногах, поэтому появляются другие задачи. Уже есть свои структуры, из стен Гродненской семинарии вышло 150 священников, открылась вторая семинария в Пинске. Я доволен, видя это. «Река» наполнена, стала глубже, чем прежде. И надо дальше продолжать ту работу, которую выполняли кардинал Казимир Свёнтэк, епископ Антоний Демьянко. Коварные течения, подводные камни, отмели — они есть и будут. Потому что жизнь ставит новые задачи. Скажите, кто 16 лет назад так часто, как сегодня, произносил слова «биоэтика», «генная инженерия»? Теперь же это насущные, актуальные проблемы.
— В одном из интервью вы сказали, что здесь, в Беларуси, выросли духовно. Что имели в виду?
— Все начинается с семьи. Я родился в деревне, где жители — люди верующие. Храм у нас всегда был открыт, хотя некоторое время оставался без священника. Каждое воскресенье вместе с родителями мы, дети, шли в костел. И каждый вечер — вечерняя молитва, чтение Катехизиса. Потом я узнал священников, все силы отдававших работе.
Начал учебу в Гродненском пединституте — люблю физику, математику. Может быть, сразу пошел бы в семинарию, но не знал, где она находится. Из пединститута быстро ушел. Газеты тогда писали: как может учитель, воспитатель молодежи ходить в костел?! Мне не хотелось доставлять неприятности ни себе, ни институту. С другом уехали в Ленинград. Там пошел сдавать документы в политех. И вот вынимаю из кармана пиджака бумаги и подаю женщине в приемной комиссии. Она смотрит в них и вдруг просит: «Дайте вашу руку». Протягиваю ладонь... в которую та незаметно кладет мой же крестик: «Возьмите и никому не показывайте». Крестик случайно оказался между страницами документов... Два года назад меня пригласили на юбилей политеха. Я рассказал там давнюю историю — ведь это пример человеческого воспитания. И тут подошел человек, начал взволнованно расспрашивать, как выглядела женщина: «Это наверняка моя мама. С ней произошло нечто подобное...»
— Как вы считаете, требуется ли Беларуси еще одно римско–католическое высшее духовное заведение, возможно, в Минско–Могилевской архиепархии?
— В нашем случае от количества семинарий мало что зависит, ибо в существующих достаточно места. Надо больше пастырского призвания.
Иностранные священники, конечно же, не самоцель. Это нужда, выход из положения. Насколько мне известно, многие из них изучили язык, служат по–белорусски. Чтобы подготовить священника, требуется 6 лет. Так что быстро проблема не решается. Посмотрите: в Европе много священников из Индии или других стран — что делать, не хватает местных.
— Как вы относитесь к переводу богослужений на национальные языки, в частности, на белорусский?
— На Пасху, Рождество я всегда поздравлял прихожан на разных языках, обычно на 15 — 16. Обращался к корейцам, филиппинцам, армянам... Однажды студент–африканец после такой службы подошел и обиженно спросил, почему не поздравил и его на родном наречии. Так что потом старался никого не забывать.
Я служил епископом в Беларуси всего полтора года. Но сразу обратил внимание, что нужно готовить белорусскую литургическую, религиозную литературу. Что успел, то сделал. Мы должны разговаривать с человеком на понятном ему языке. Это одна из целей реформы, принятой на Втором Ватиканском соборе. Я сам оказался вовлечен в перевод большого Катехизиса. Много слов мы взяли из православной терминологии, но немало приходилось создавать новых.
— Вы говорите: сам Костел — не от этого мира, но он — в этом мире, он должен интересоваться делами в нем. Могли бы вы уточнить, какие, с вашей точки зрения, дела в первую очередь входят в сферу его интересов?
— Церковь послана людям, живущим в миру. Я, священник, обязан помочь человеку строить свой дом, свою жизнь на скале, а не на песке. Кстати, наша социальная концепция во многом совпадает с положениями аналогичного учения Православной церкви. Церковь должна подставить плечо тем, кто нуждается в помощи, — больным, престарелым, обездоленным. Природе Церкви принадлежит не только проповедь, слово Божье, не только совершение таинств, но и дела благотворительные. Христос тоже прошел через землю, делая людям добро.
— Как вы оцениваете межрелигиозный диалог в Беларуси?
— Насколько я знаю, межрелигиозные контакты в Беларуси хорошие, в них присутствует динамизм. Так и должно быть. Мы все ходим по одной земле, у нас одни и те же проблемы. Я надеюсь, сотрудничество продолжится. Хватит разбрасывать камни, пришла пора их собирать. Отношения с Православной церковью в Беларуси складываются очень неплохо. Что и неудивительно. Помню, когда жил с родителями в Гродно, соседи, католики и православные, с удовольствием ходили в гости друг к другу. А когда кто–нибудь пытался говорить, мол, надо бы объединиться, шутливо отказывались: не надо, так праздников больше — лучше вы к нам придете, мы — к вам. Славянская душа широкая. И я оптимист в развитии этих отношений.
— Как вам в Минске после Москвы и Петербурга?
— Еще не успел как следует оглядеться. Но я «у сваёй хаце».
